Мы с братом никогда не отличались излишним послушанием, и доставили своим родителям немало хлопот. Родители нами много занимались, и мы были весьма смышлеными и бойкими детьми. Когда меня в возрасте трех лет отдали в детский сад, то на первом собрании маме сказали с явным неудовольствием: "Очень развитой ребенок. Даже слишком!"
    Родители много играли с нами, сделали для нас кучу развивающих игр, двухэтажную кровать и большой спорткомплекс, самодельные горные лыжи и даже детский катамаран! С самого раннего возраста нас брали в походы, в горы и даже на весенний сплав по Подмосковью. А мы при этом вовсю играли, дрались между собой и вечно попадали в разные истории. Родители неоднократно обещали, что перестанут брать нас куда бы то ни было, но девать нас было некуда, и им снова приходилось брать нас. Только огромное терпение (как сказал однажды папа, "только моя природная деликатность"), помогало им адекватно реагировать на наши проделки.
    Впрочем, нас воспитывали очень самостоятельными, с трех лет оставляли дома одних и не боялись, что мы что-нибудь натворим. С какой стати нам было что-то вытворять, если нам всегда было, чем заняться?! Мама много занималась с нами всякими Никитинскими игрушками, каждый день читала нам вслух, а еще больше рассказывала наизусть. С четырех лет мама занималась с нами английским, возила на разнообразные кружки... ( Примерно в том возрасте я как-то выдала ей следующую фразу: "Мама! У нас то гимнастика, то бассейн, то еще что-нибудь... У меня совсем нет времени на личную жизнь!")

    Мы с братом всегда знали, чем заняться: у нас был спорткомплекс и много любимых игрушек, конструкторов и т.д. У каждого был свой стол, было два стеллажа с книжками и игрушками. Мы много играли сами (и по- отдельности, и вдвоем), но очень любили, когда родители играли с нами. У нас был замечательный набор деревянных кубиков. Как-то раз в три года я оставалась дома одна на весь день, и мне совершенно не было скучно, т.к. я построила деревянный город на всю комнату. Помнится, родителям город очень понравился, они притащили несколько очень ярких ламп и стали фотографировать меня в моем городе.
    А еще у нас был большой пластмассовый конструктор, с крупными винтами, с пластинками и осями разного размера, и из него можно было делать подъемные краны. Был еще набор деревянных бревнышек. из которых можно было делать разные дома, но этот набор мы меньше любили, т.к. возможностей там было немного. Плюс к тому у каждого были карандаши, краски, клей, ножницы и все необходимое для таких занятий... Лет в десять я увлеклась конструированием из бумаги, складывала оригами, склеила из бумаги большой замок с башнями хитрой формы... Когда мы прочитали "Кондуит и Швамбранию", я надолго увлеклась своей страной: рисовала карты, придумывала мифы и сказания... Еще я любила придумывать разные коды вроде "пляшущих человечков", и записывать что-нибудь ими. Лет с шести я писала стихи и сказки, сама иллюстрировала свои произведения...

    Мы оба очень любили читать, и мама частенько не могла дозваться нас к обеду, если мы зачитывались чем-нибудь. - "Ну, щас, мам, ну еще полстранички!" Мама всегда читала нам на ночь главу из какой-нибудь детской книжки, а иногда нам удавалось и днем уговорить ее почитать нам. Когда мне было года полтора, я как-то принесла маме целый ворох книг, и заявила: "Титать! Бизатейна!" , в том смысле, что читать обязательно. А еще мама нам часто рассказывала наизусть стихи, причем не только детские, а просто свои любимые. Боря был к стихам равнодушен, а я очень любила... Я до сих пор помню "Вересковый мед" и вступление к "Медному всаднику", которые мама рассказывала нам тогда. В пять лет я знала наизусть "Бородино", и в детском саду меня водили по группам, чтобы я рассказывала деткам стихи. (Дурацкое занятие! Детям это слушать было совсем неинтересно!)
    
    Мы с самого раннего возраста, лет с трех, гуляли сами, и на улице нам тоже было, чем заняться... Летом мы строили города из песка, потом увлеклись сооружением шалашей и гнезд где-нибудь в лесу. Весной мы запускали кораблики или просто раскрашенные спички по ручьям и строили плотины. Зимой мама каталась с нами на лыжах - в будни на беговых, а в выходные, если удавалось, на горных. А когда мы гуляли сами, то рыли в больших сугробах пещеры или катались с горки, на санках или на лопате. Да-да, на лопате - у нас были такие пластмассовые лопаты, на которых было очень удобно кататься. Мокрые мы приходили насквозь, но мама нас за это никогда не ругала. А один раз мы с мамой построили из снежных кирпичей эскимосскую хижину иглу, но большие мальчишки ее скоро сломали...

    А на даче мы много играли с друзьями, катались на велосипедах, ходили за грибами и ягодами, - но это когда были постарше. А когда были маленькие, ходили с мамой гулять в поле или в лес, ходили через лес к бабушке в Жаворонки... У нас были такие пластмассовые мотороллеры (уж не знаю, почему они так назывались), и мы очень бойко катались на них, толкаясь ногами. А потом уже научились кататься на велосипедах (в смысле, на двухколесных).
    Когда мы были маленькими. мы почему-то очень любили лягушек. Года в четыре, на даче у бабушки, мы ловили в канаве лягушат, сажали их в ванну или в одну из бочек с дождевой водой, учили бедных лягушат прыгать, строили для них спорткомплекс из травы и веток... Позже мы ловили в пруду головастиков и смотрели, как они превращаются в лягушат. Не то чтобы нами двигала любознательность, просто лягушки были нам почему-то близки...
    Мама часто рассказывала нам, что мы делали, когда мы были маленькими, и как она с нами возилась. Нам очень нравилось слушать эти рассказы, и я однажды решила их собрать и записать.