О.Л. Адамова-Слиозберг
Я реабилитирована.
Двадцать лет этот час казался
порогом в лучезарное будущее. Но вместе с радостью пришло
чувство отверженности, неполноценности. Никто не вернет
лучших в жизни двадцати лет, никто не воскресит умерших
друзей. Никто не скрепит порвавшихся и омертвелых нитей,
соединявших нас с близкими.
Возвращение к жизни — тяжелый
процесс.
И тут как никогда важно подсчитать
свой капитал: с чем ты вернулся, чем ты владеешь.
У тебя нет крова над головой, у
тебя нет денег, у тебя нет физических сил. Твое место
занято, потому что жизнь не терпит пустоты и кровавая рана,
которая образовалась в плоти жизни, когда оттуда вырвали
тебя, заросла. Твои родители умерли, твои дети выросли без
тебя. Ты двадцать лет не занимался своей работой, ты отстал
и можешь быть лишь подмастерьем там, где твои товарищи
стали мастерами. А трудно быть подмастерьем в пятьдесят лет.
Казалось бы, все очень плохо. Казалось бы, ты банкрот.
Но если эти годы ты честно думал,
смотрел, понимал и можешь рассказать обо всем людям, ты им
нужен, потому что в сутолоке жизни, под грохот
патриотических барабанов, угроз и фимиама лести они не
всегда могли отличить ложь от правды.
И горе тебе, если ты ничего не
понял, ничего не вынес из бездны, в которой оказался. У
тебя все отнято, и никакая бумажка не вернет тебе места в
жизни.
У тебя осталось только то, что есть
в твоей душе.
Ты или нищий или богач.
Эта книга зародилась в 1937 году,
через год после того, как меня арестовали.
Сначала я не думала о книге. Думала
о том, как объясню сыну и дочери, что их мать и их отец
стали "врагами народа". Я думала об этом все ночи.
Самое трудное в заключении — это научиться спать. Я
училась этому три года. Три года я лежала тихо-тихо ночи
напролет и мысленно рассказывала. Обо всем. Не только о
себе. О товарищах по несчастью, с которыми меня свела
судьба, об их горестных страданиях, трагических случаях их
жизни. Когда свершалось что-нибудь потрясшее меня, я ночью
"вписывала" это в мою устную повесть. И она
становилась все объемистее и объемистее.
Так создавалась эта книга.
Она жила во мне все эти годы.