В приемную отделения экстренной хирургии Веру Ильиничну доставили почти в бессознательном состоянии. В бреду ее мучили крысы. Они были всюду: на полу, на стенах, в воздухе... Они все время ползли и что-то грызли. Их было чудовищно много и как будто становилось все больше. Было очень страшно. Казалось, еще мгновение и крысы набросятся на нее и сгрызут. И не было сил бежать.
-Неужели конец?.. Такой?!
Укол в руку вернул ее в мир реальный, к белым стенам, к врачам и сестре, делавшей записи в журнал.
-Крашенинникова, Вера Ильинична, пятьдесят два года, учительница. Школа N 75. Боли? Да, и здесь... Пожалуйста, защитите от крыс!.. У вас их нет? … Прекрасно! (Как-то очень знаком голос врача.)- Что, операция? Ну, уж это вам решать... если надо... конечно...
Вера Ильинична очнулась через три часа в послеоперационной палате. Сестра делала что-то около постели с прибором на штативе. От прибора к руке Веры Ильиничны шла резиновая трубка. Над ней склонилось лицо молодого врача.
-Ну, как? Живем и дышим? А меня еще не узнаете? Нет, вижу - нет. Спите, отдыхайте, не будет торопиться. Потом узнаете.
Хирург Черняев еще несколько минут постоял около больной.
“…Да. Постарела. Еще бы. Лет четырнадцать не видались, с выпускного вечера. Собирался, да так и не выбрался. Первый год, когда провалился в институт, не хотелось появляться в школе, а позднее закрутили свои дела... Лена, ординатура, Машенька... Но ведь чертовски повезло! Привезли бы на пару часов позднее, и был бы в моем дежурстве такой близкий мне покойник! Брр...
Как поседела! Но сердце-моторчик ничего работает, неплохо. И лишнего жира немного. Надеюсь, что с заживлением раны все обойдется. Верно и сейчас на лыжах ходит!.. Да и ребят в походы таскает!”
На следующий день Вера Ильинична совсем пришла в себя. Но состояние ее оставалось еще тяжелым, и лишь через несколько дней она почувствовала, что страшное - миновало. Слабость. Хочется еще дремать. Побаливает. Но как же все чудесно! Острое чувство радости жизни охватило ее.
В хирурге Алексее Михайловиче Вера Ильинична узнала того своего беспокойного ученика, того Алешу Черняева. Вспомнилось: учился он неважно, выше троек отметки его поднимались редко. На уроках паясничал, мешал. И очень привык к роли “шута горохового”, как беззлобно называла его учительница химии. Был в нем какой-то огонек, была доброта ко всему живому, которую так ценила в людях Вера Ильинична.
Однажды на уроке случилась такая история… (Это было еще в седьмом классе, весной). Окна были открыты... Вера Ильинична вела урок и что-то с воодушевлением рассказывала. И с досадой перехватила совершенно отсутствующий, странный какой-то взор Алеши.
-Да что же это ты меня совсем не слушаешь, Черняев, - огорченно сказала она. - О чем только думаешь? Даже рот открыл! ... Хочешь, чтобы птичка залетела?
-Да, да, залетела птичка! Вера Ильинична, смотрите. Вот она!
И действительно, какая-то непутевая пичужка влетела в окно и сидела на шкафу с демонстрационным оборудованием. Шум, поднявшийся в классе, вынудил ее искать новое убежище, она перелетела на распределительный щит. Ребята вскочили, стали открывать окна настежь, указывать птичке путь на волю, но она испугалась еще больше и, после нескольких судорожных перелетов, спряталась среди штативов в лаборантской. Там-то и схватил ее Алеша, принес в кабинет и выпустил в открытое окно.
Веры Ильинична отметила тогда, какие у мальчика руки - сильные и ловкие, и как осторожно и ласково он держал птичку.
А этот мальчик, ставший теперь вполне взрослым, делал в эти дни все, что он обычно делал - осматривал больных, оперировал, консультировал сам, приглашал к больным со сложным диагнозом других специалистов, проводил занятия со студентами, но все время мыслями возвращался к школе...
Тогда уже его одолевала тайная страсть. Он заинтересовался всем, что имело отношение к медицине, уже тогда он мечтал стать врачом. Вместе со своим другом Митей Кульманом Алеша частенько рисовал на уроках. И все это были какие-то операции, аппараты искусственных органов, изолированный мозг с системой питания и.п. Рисовальщиком чаще всего бы Митя (он-то после школы пошел в институт прикладного искусства), но выбирал тематику, вдохновлял и направлял руку художника Алеша. Были в этой галерее также парусники всех эпох, были средневековые пытки, были и автопортреты... но все же медицинская тематика преобладала. Помнится, еще Вера Ильинична на своих уроках регулярно отбирала у ребят эти художественные произведения и сердилась, что не слушают ее... С Алешей и Митей дружил еще Витя Санников. Его отец - врач - всех троих брал к себе в больницу и даже несколько раз разрешил побыть на операциях.
А дома Вера Ильинична подолгу рассматривала рисунки Мити. Отмечала их возрастающее мастерство, легкость пера, портретное сходство. Смеялась, обнаружив карикатуры на свою персону. Думала об Алеше. Да, вот такой шалун, неусидчивый, неработоспособный... Что это - уже характер или детскость? Или ... за тройками, которые он получал, очевидно, без большого труда, остается резерв времени на свои собственные нешкольные интересы? Вот на этом рисунке - набор хирургических инструментов. Это уже рука Черняева. Откуда он только все это знает? И какая точность изображения! Видно, что он хорошо представляет себе назначение каждого из этих пинцетов, игл, корнцангов, держателей...
Ежегодно Вера Ильинична проводила какой-нибудь физический вечер. Один раз его темой было “Радио”, другой раз - “Космос”... Чем диктовался выбор? Казалось, он был довольно случаен. Вроде бы по какому-то наитию решалось, что “в этом году займемся электричеством”! И ребята сооружали по всему кабинету линии передачи, устанавливали трансформаторы, делали макеты электростанций и модели электроизмерительных приборов!
Если бы спросили Веру Ильиничну, как она выбирает направлением внеклассной работы, то скорее всего она бы пожала плечами и сказала:
-Нашим ребятам это было интересно!
На самом деле она была подобна режиссеру театра, который берет к исполнению новую пьесу и прикидывает распределение ролей. Как известно, некоторые пьесы пишутся в расчете на определенного исполнителя! Здесь же “пьеса” рождалась во времена подготовки, давалась лишь основная мелодия. Все вариации отрабатывались на репетициях. Никогда нельзя было до конца предугадать, как отнесутся отдельные участники к своей роли, что в нее внесут, какие будут придуманы опыты. Весь вечер представлял собой коллективную импровизацию, большой творческий концентрат. И только в конце подготовки, после ряда репетиций, все приобретало четкие формы.
Когда Алеша был в девятом классе, Вера Ильинична предложила ребятам провести вечер “Физика и медицина”. Этот вечер прошел удачно, и все участники его хорошо запомнили. Вспоминали тот вечер теперь и хирург Алексей Михайлович и его учительница в послеоперационной палате...
К этому вечеру Митя приготовил превосходный плакат - объявление, Ира и Майя создали стенную газету, а Алеша ... Алеше было поручено сообщение о выстукивании и выслушивании пациента, а записи звуков сердца и легких. Признаться, Вера Ильинична боялась поверить, что этот несерьезный мужчина добросовестно подготовится к своему выступлению. Однако он проработал соответствующую главу учебника физики для медвузов, раздобыл еще книги и журналы и изучил их, и на репетициях рассказывал все толково и с большим подъемом. Трудно было только заставить его уложиться в отведенное ему время.
На вечере Вера Ильинична выбрала себе место около окна, ближнего к лаборантской. Какая у нее самой была роль? Трудно сказать. Казалось, что вся разнообразная подготовительная работа осталась позади. Все обязанности давно распределены, все исполнители - проверены. Ведущий - Витя Санников - великолепно знал всю программу и способен был скрепить отдельные выступления и добавить к ним что-либо вполне разумное и остроумное. Кабинет был затемнен, так как по ходу программы предполагалось выключать свет.
Гостей было много, сидели даже в проходах. Все шло хорошо. Без отказа действовала вся техника, которой командовал Саша Савронский. Выступления и опыты шли гладко, Витя их прекрасно цементировал. Был один опасный момент, когда лена Купцова начала рассказывать о свойствах ультрафиолетовых лучей, а дуга не стала загораться. От окна Вера Ильинична увидела оборвавшийся и ни с чем не соединенный провод. В это время из лаборантской на четвереньках вынырнул Саша, незаметно для публики по-пластунски подполз позади кафедры к этому роковому проводу и подсоединил его к источнику питания. Вспыхнула дуга. При этом чудесно засияли картины, нарисованные заранее Митей специальными флюоресцирующими красками и невидимые при обычном освещении. Зрители восторженно охнули. Лена торжественно посмотрела на гостей и сделала прекрасное заключение о целебной роли ультрафиолета.
Все, казалось бы, предумотрела Вера Ильинична. Не могло ей только придти в голову, что шалун Алеша так разволнуется по мере приближения его выступления. Он пробрался к окну и зашептал:
-Ох, Вера Ильинична, все-то я забыл, все, все!..
Уже Ира пояснила как ставят банки, уже Майя набрала подкрашенную жидкость в самый большой шприц, какой только удалось достать, и убедила всех в наличии атмосферного давления, уже показан был аппарат для измерения кровяного давления и пояснен принцип его работы. Заговорил ведущий - Витя. Он обещал всем желающим в антракте между первым и вторым отделениями дать возможность измерить свое кровяное давление! И силу своих мышц! А также кожную температуру! И все это - с помощью полупроводниковой техники! И объем легких - с помощью спирометра! А также скорость реакции … с помощью школьной швабры!
Вера Ильинична подтолкнула Алексея.
-Сейчас ты! Бери себя в руки!
-Все, все забыл... все!
Он поднялся на кафедру, как на эшафот... мрачный, напряженный. И как будто бы бросился в воду!
-Что делает врач, когда впервые приходит к больному? Вы, конечно, знаете, он выслушивает, выстукивает его.
Все! Пошло! И о поглащении звука, и о резонансе, и об устройстве стетоскопа, и про фонендоскоп... ничего не забыл!
Но вот голос его становится грозным, он просто обрушивается на аудиторию.
-Знаете ли вы, что такое клиника? - Это такая больница, куда легких больных не берут. Там уж либо инфарт, либо что иное в этом роде. А клиникой называют потому еще, что там студенты проходят практику. Вот и представьте себе - такой хворый человек, ему и так свет немил, доктор его осмотрел, выслушал, а теперь на него еще десятка два студентов насядет! Надо ведь им выучиться! Они и примутся его выстукивать, да выслушивать! Дышите, дышите, да, вот так, глубже, хорошо! А что хорошего??? Тут и помереть недолго (матушки мои, куда нашего Алешу заносит!)!
-Что же наши инженеры изобрели?
Алексей поднимает над головой пластинку. -
-Смотрите! И слушайте!
Митя включает проигрыватель. Все завороженно слушают усиленно четкие звуки сердца человека.
-А это запись звуков работы больного сердца - заболевание называется аритмия. Чувствуете? Такт потерян! Вот, теперь студенты на таких пластинках учатся. Ставить ее можно хоть сто раз. Тут тебе все пороки, все сердечные нехватки, учи, и на экзамен. Чтобы больного человека поменьше мучить!
Грохотом аплодисментов проводила публика выступление Алеши.
Худенький смешливый юноша неуклюже вручил ей цветы на школьном выпускном балу, а потом поцеловал куда-то в волосы и убежал из зала... И исчез надолго из ее жизни...
Алешка, Алешка, рыжее чучело, наш школьный Чаплин... И вот он, как говорит сестрица, хирург “божьим даром”, хирург - золотые руки, хирург, к которому рвутся пациенты, в которого они верят!
Все же заживление раны идет не так, как хотелось бы. Повторить анализ крови. Добавить антибиотик. Может быть УВЧ?.. Но ведь не жалуется, не хандрит... всякий раз встречает улыбкой, шуткой. И сестра Ниночка рассказывает, как она ей помогает успокаивать соседок по палате.
Как же я резко изменился после того вечера. Кончилось мое шутовство. Взялся за науки, начал работать. Поверил в себя, в то, что, если хочу, то могу. Уточнил цель. Но разве возможно за один год перепахать все поле? И то удивительно, что в аттестате оказались не одни тройки… Для медицинского института этого, конечно, было мало. Там ведь всегда большой конкурс. Вера Ильинична, наверное, не очень удивилась, когда узнала от ребят о моем провале... А понимала ли она, какую роль сыграла в моей жизни? Если что-то и угадывала, то никогда не показывала вида...
-Ну, что ж, завтра переведем вас в общую палату, начнем поднимать и будем учить ходить! - сказал через несколько жней доктор Алексей Михайлович своей учительнице. Вот тогда я приду уж к вам в гости поболтать!
И действительно, вскоре состоялся вечер воспоминаний уже в палате N 4. К удовольствию ее обитателей - по очереди и с одинаковым воодушевлением выступали больная Крашенинникова и доктор Черняев.
-Помнишь, Алеша, - говорила Вера Ильинична, - как Сережа Лишев начал свое выступление с утверждения, что “человек состоит из воды, только она в оболочке! А в это время Митя проектирует на экран снимок грудной клетки с пулей между ребер! Вот, думаю, как же он это объяснит?
-Нет, - перебивает доктор. - А каков Савронский? Выполз из лаборантской яко змий и включил дугу! Вот чьи склонности уже тогда были хорошо видны. - Он теперь начальник экспериментальной лаборатории на опытном заводе, вы знаете?
-Но никто не мог сравниться с тобой, Алеша! Помнишь, как это ты высказался:
-Как начнут двадцать студентов наседать на одного больного!
-Не двадцать, а десять!
-Ну, уж это все едино!
-Но скажи-ка, пожалуйста, куда ты потом исчез с моего горизонта? А знаешь ли, ведь у меня целы все твои и Митины зарисовки тех лет, в папке хранятся... Помнишь, вы все разные операции изображали?
Воспоминания были прерваны приходом сестры, которая пригласила дежурного хирурга в приемную на осмотр нового, только что поступившего больного.
-Вот как доводится встречать в жизни своих бывших питомцев... - думала после его ухода Вера Ильинична. В окне были виды верхушки деревьев и окрашенное закатом облако. Взгляд Веры Ильиничны скользил по стеклу, но она не видела ни заката, ни облаков. Перед ее взором проходили те ребята, с которыми учился Алеша, и которые давно разбрелись по белу свету.
-Да, какая же наша работа... Сколько в них вкладываешь, как переживаешь, как беспокоишься... Верно говорят, что школа - это горячий цех. Но какая же это славная, какая же добрая наша работа!...
А Алексей быстро шел по длинному коридору клиники. Многие встречающиеся больные имели к нему прямое отношение. Одних он оперировал или ассистировал при операции, для других операция была впереди. Жизнь и смерть ... здесь они были рядом. Сколько таких больных, которым ничем помочь не можешь... Но зато какая радость, когда удается вернуть человека с его пути на тот свет!
Какая же трудная, но хорошая, добрая работа!