Когда я оказалась безработной -
после увольнения из лаборатории биохимии рака, друзья
пытались мне найти какую-нибудь иную работу. Профессор
Касаточкин вел переговоры и в шинном институте, и у себя на
кафедре химии в фармацевтическом институте, и в других
местах. Речь шла о самой низшей должности - младшего
лаборанта! И даже с этой должностью ничего не
получалось! Мой непосредственный шеф - Исаак Ефимович
Эльпинер был без работы около полутора лет, я даже не знаю,
как они с женой жили. Она была профессором и зав. отделом в
психиатрической больнице, и оказалась уволенной в первый
"славный" период гонений на врачей-убийц. В
последнее время она только ездила куда-то в московскую
область на консультации в больницу такого же профиля…
Мой муж Миша, отлученный от
успешной работы по разделению изотопов и получению дейтерия,
сидел дома, писал рефераты для института информации, тоже
пытался найти какую-то работу... Мы даже были вынуждены
написать письмо в Саратов его брату Натану, чтобы он
сколько-нибудь посылал нам денег... Без моей просьбы это
стала делать моя мама, работавшая в Ленинграде ассистентом
на кафедре химии. Снял какие-то свои "накопления"
с книжки мой брат - Левушка и тоже прислал нам деньги...
Я начала искать педагогическую
работу, но начала с техникумов. В газетах помещались
объявления о вакантных местах учителя физики, и я
ехала по очередному указанному адресу. Почему я
предпочитала искать работу в техникуме? Казалось, что там
ребята уже старше, серьезнее, уже выбрали будущую
специальность... Но я всюду получала отказы… Особенно
запомнился мой визит в техникум кожевенной промышленности.
Меня принял какой-то очень болезненный горбатый человек. Он
взял мои документы, полистал и переспросил: -"Кац? Вы
- еврейка?" На мое подтверждение он вернул мне мои
документы и очень проникновенно произнес: "Таких не
берем!"
Но в другом техникуме со мной
разговорился один педагог.
- Почему многие предпочитают
техникум школе? - Может быть, легче работать? Но это не
всегда так, это ведь от многого зависит… И от коллектива
педагогов, и от состава учащихся, да еще от много от чего!
Но согласитесь, что в школе спектр учащихся шире! Может
оказаться совершенный тупица, место которого во
вспомогательной школе... но может встретиться и талант, и
даже гений! И о вас еще напишут, что вы его учили в
средней школе и помогли найти свой путь!
Вскоре после этого разговора я
попала на прием к инспектору Ленинградского РОНО Ольге
Яковлевне Мазо, и получила из ее рук направление в школу
восьмилетку как учитель физики в шестые и седьмые классы.
Школа эта оказалась новостройкой. Как я поняла много
позднее, в таких случаях из близлежащих школ стараются
всеми приемами передать в новостройку самых трудных и
неблагополучных учащихся. Да, я еще не добавила очень
важное замечание. В те годы школы делились на мужские и
женские. Моя школа, в которой мне предстояло стать
учителем физики, - средняя школа № 703 - была мужской.
Добавлю здесь, что в одном из шестых классов в этой школе
было второгодников больше половины!
20 августа я явилась в школу, и
директор вручила мне сорок два учебных дела на 42 учеников
6-го А, в который я была назначена классным руководителем.
Директор посоветовала мне, не откладывая пройти по
указанным адресам, познакомиться с семьями моих подопечных.
Мне это показалось разумным, и я пошла на это первое
путешествие по району. Но перед уходом я рискнула
обратиться к своему начальству с вопросом, который меня
давно мучил.
- "Скажите, пожалуйста, а
почему теперь школы делят на мужские и женские? Я вот
училась в школе, где такого разделения не было!"
- "И вы не понимаете! - гневно
вскричала моя директорша. НО это же ЯСНО!!! Как можно
ЭТОГО НЕ ПОНИМАТЬ?
"
(Много лет спустя я позволила в
компании, как мне казалось, довольно культурных людей
задать вопрос:
- "А для чего мы начали войну
в Афганистане? Надо ли было туда вступать?"
Ответ был точно в такой- же
тональности! "Разве я сама не понимаю? ЭТО ЖЕ ВСЕМ
ЯСНО, НЕВОЗМОЖНО ЭТОГО НЕ ПОНИМАТЬ!!!")
Первое время мне пришлось много
готовиться к урокам.
– Рычаги? Насосы? Полиспасты?
Паровые машины? – Вместе с мужем мы это все старались
понять из текста школьного учебника. В университете о таких
простых вещах не говорилось! Мы ведь изучали "строение
вещества", "квантовую механику" и т.п.
Постепенно все познается, и я тоже, не без помощи мужа,
научилась вести уроки, и объяснять своим ученикам материал.
Начались уроки. Я, конечно, была абсолютно неподготовлена к
роли учителя, но с переменным успехом я преодолевала
возникавшие трудности. Мне очень помогала моя милая
лаборантка – Инночка Славина, дружба с которой продолжается
до сих пор. Хорошо помню, как она с гордым и независимым
видом вносила необходимые демонстрационные приборы, и
ребята с интересом их рассматривали.
Вероятно, вы уже читали историю про
"Арбуз". Сегодня же я хочу подробнее остановиться
на образе завуча – Полины Семеновны. Откуда такой прием для
выяснения личности "виновного"? Бедные мальчики –
все – как один подписывали полную ложь – что они НЕ
КАСАЛИСЬ АРБУЗА, только мужественный Руслан сказал, что он
его вынул из шкафа и положил на стол. Полина Семеновна была
уверена, что цель достигнута, виновный признался. Грустно,
что многие родители присоединились к ее мнению о виновности
Руслана… Но дело не в этом! ОТКУДА у Полины Семеновны такой
прием выяснения истины? Вспомнила я нечаянно подслушанный
ее рассказ о месте предыдущей работы. Это был – интернат,
но какой! Она тогда сделала знак свои подругам: "Об
этом - молчок" – интернат для детей врагов народа! и
там можно было применять всякие "воспитательные"
меры, но как трудно подсчитать тех, кто "доносил",
"помогал", караулил…
Другой страшный эпизод. В
учительской сидела преподавательница русского языка и
литературы и читала газету, в которой было написано, что
выяснилось - "НЕ ВСЕ ВРАЧИ -ЕВРЕИ БЫЛИ УБИЙЦАМИ, ЭТО
БЫЛА ОШИБКА!" "Не может быть, - говорила она, -
будет еще одно опровержение! Я знаю, я точно знаю, что они
убивали нас и наших детей!"
А 5 марта в школе была траурная
классическая музыка – все плакали – умер вождь. Да, великий
вождь! Кому же из музыкантов было поручено подобрать
прекрасную музыку – похоронный марш Шопена, Бетховена и
другие. Эта музыка звучала изо всех приемников, во всех
общественных зданиях и в квартирах!
Как реагировали на смерть вождя
разные люди? Очень многие искренне горевали: ведь он
выиграл войну, прогнал немцев, жизнь после войны стала
налаживаться! Многие беспокоились – не станет ли хуже? Мы
ведь не знали, что тогда существовали планы по ликвидации
евреев. Был только свой небольшой опыт – потеря работы и
мной и мужем (но мы его старались не обобщать). В тот день
меня изумил Миша: он взял Марика и пошел к Колонному залу –
проститься с вождем! К счастью он быстро оценил обстановку,
благополучно вернулся с сыном домой.
В школе же около портрета вождя
стояли по очереди наши ученики и плакали; плакали также и
многие учителя…
У меня был совершенно другой
настрой. По дороге домой из школы ( О, легкомысленная
женщина!) я зашла в промтоварный магазин, там на витрине
висел плащ, о котором я давно мечтала. Покупателей не было,
из заднего помещения слышалась та же прекрасная траурная
музыка. Я подозвала несколько удивленную продавщицу, быстро
померила плащ и удовлетворенная ушла с покупкой!
